Читать книгу "Похищение Европы  - Юлия Маркова"

– Первый вариант, мэм, – сказал я, – абсолютно не жизнеспособен. Второй вариант значительно реалистичнее, но все зависит от того, какие именно общественные интересы финансируются государством в первую очередь и насколько равномерно между различными социальными группами распределяется частный интерес.

– Роберт, – строго посмотрела на меня «мамочка», – по поводу первого варианта вы жестоко ошибаетесь. Была в нашем мире такая страна, Северная Корея, почти семьдесят лет просуществовавшая при таком соотношении общественного и частного интересов. Когда ты маленький и бедный, кругом враги, а жить хочется – раскорячиться можно еще и не таким способом. Но это крайний случай, когда люди из принципа ради своих идеалов готовы терпеть любые лишения. Даже нормальная система на короткий срок способна прийти к такому соотношению интересов. Вам, американцам, этого не понять. Ведь к вам еще не приходил жестокий враг, желающий забрать себе ваши дома, пашни и заводы, одну часть вашего народа убить, а другую обратить в рабство. Наша война с Гитлером – это как раз такая война, и потому мы зовем ее священной.

– Хорошо, мэм, – опустил я глаза, – мы вас поняли. Соотношение между общественным и частным может меняться в зависимости от обстановки, но общественное всегда будет больше частного. Ведь так?

– Так, – согласилась «мамочка», – кроме всего прочего, часть так называемого общественного интереса является вполне очевидной суммой различных частных интересов, совпадающих у большинства граждан – как, например, хорошо функционирующий муниципальный транспорт, качественное и бесплатное всеобщее школьное образование, медицинское обеспечение, связь и много чего еще… Также государство должно брать на себя инфраструктурные проекты, невыгодные частному бизнесу из-за длинных сроков окупаемости и неочевидности непрямых интересов. Те же самые космические программы, которые потом должны будут вылиться в программу межзвездной колонизации, до последнего момента не будут вызывать у частного бизнеса никакой заинтересованности.

Мы с Лайоном переглянулись. «Мамочка», сама того не поняв, высказала мысль, которая воспламенила нас так же, как электрическая искра воспламеняет пары бензина.

– Мэм, – вкрадчиво спросил я, – вы сказали «межзвездная колонизация»?

– Да, – ответила та, – а что? Был в истории древних греков такой период, который позже был назван Великой Колонизацией, когда они на своих утлых кораблях вот так же расселились из Греции и Передней Азии по побережьям Средиземного и Черного морей. Безотносительно того, в каком городе-государстве это происходило, людям становилось тесно на родине и они отправлялись в путь.

– Вот это мы и имели в виду, – торопливо сказал я, – безотносительно к социальной формации, главная задача человечества – рассеять свое семя по Вселенной, распространиться вширь во все стороны, так же как любой биологический вид стремится занять все пригодные для себя экологические ниши…

– В общих чертах сгодится, – кивнула «мамочка», – а детали можно проработать и позже. Самое главное – сдержать в узде частнособственнические инстинкты ваших капиталистов, а то они быстренько насоставляют таких кабальных колонизационных контрактов, что колонии окажутся выпавшими из общего законодательного поля Совладения, а колонисты – на положении говорящего инвентаря. Ну, это тоже, собственно, детали… позже.

Она говорила об этой гипотетической ситуации с порабощением колонистов так уверенно, будто уже где-то это видела. Ну да, если вспомнить историю колонизации Америки… Когда корабли снаряжали частные лица, то колонистам, у которых не было средств, чтобы оплатить переезд, приходилось подписывать кабальные контракты. Но это и в самом деле еще мелочи; даже трудно представить, до чего могло дойти, если бы эти корабли снаряжал кто-нибудь из современных Морганов или Рокфеллеров. Даже самые кровожадные пираты былых времен заплакали бы горючими слезами…

– Ладно, – сказал Лайон, как бы подводя конец дискуссии, – это и в самом деле можно проработать позже, и к тому же не на нашем уровне, а так в общих чертах концепция готова. Вопрос только в том, как заставить наших американских законодателей принять все необходимые для ее функционирования законы, ведь вы нам уже говорили, что там, в вашем прошлом, Конгресс отверг билль о социальных правах, предложенный президентом Рузвельтом. Думаю, что с той же вероятностью подобный билль будет отвергнут и на этот раз.

– Думаю, – сказала «мамочка», – что тут будет уместно поставить телегу впереди лошади. В первую очередь необходимо подписать Акт о Совладении и открыть границы для движения людей, капитала и товаров. У нас социальная система есть, у вас нет. При грамотном управлении с нашей стороны начнется отток вашего малообеспеченного населения к нам. Ведь именно коммунисты, осваивая новые земли, умеют строить под ключ целые города в глухой тайге и голой степи. Пройдет совсем немного времени – и ваши конгрессмены и сенаторы, виляя хвостиками, сами принесут мистеру Рузвельту нужные законы, потому что иначе народ проголосует против них ногами. В противном случае им придется разорвать акт о Совладении, на который будет завязан доступ к технологиям будущего и к европейским рынкам. Впрочем, детали этой операции тоже стоило бы проработать гораздо тщательнее, и не сейчас.

Мы с Лайоном переглянулись и кивнули. О`кей! Да, и надо будет найти настоящих авторов этой концепции и по малолетству проставить им по бутылке шипучки…

14 июня 1943 года. От Советского информбюро (вместо эпилога).

Красная Армия вошла в Париж утром четырнадцатого июня. Чуть раньше, десятого числа, в ответ на действия германских факельных команд случилось парижское восстание – безнадежное, обреченное на поражение, но отчаянное и упорное. Парижане, взяв в руки оружие, сражались за свою жизнь и жизнь своих близких. Не имея возможности провести массовые экзекуции в других крупных городах этой страны, Гитлер стянул в Париж все оккупационные гарнизоны из ближайших окрестностей. Получилось целых пятнадцать тысяч солдат и офицеров всех национальностей. Для Восточного Фронта – карманная мелочь, а для проведения масштабных карательных акций – вполне серьезный капитал. Тем более, что разрушение Парижа германское командование стало планировать сразу после того как Гитлер решил оставить Францию, Бельгию и Голландию на милость Красной Армии. При этом фламандское и голландское население планировалось по возможности депортировать в Германию (как расово близкое), а всех франкоговорящих уничтожить. Идея с тотальной выжженной пустыней не выходила по срокам, но кое-что нацисты сделать успевали.

Резня в Париже началась десятого числа, и с самого начала все пошло не так, как планировали Гитлер и Ко. К этому дню готовились не только нацисты, готовилось и Сопротивление, а также наученное горьким опытом Минска советское командование. И хоть части Красной Армии к тому моменту находились еще достаточно далеко (в Дижоне и Бурже) безнаказанного избиения безоружных у немецкого командования не получилось. У бойцов Сопротивления, разом вышедших из подполья, на вооружении оказались не только пулеметы и русские штурмовые автоматы под германский парабеллумовский патрон, но и реактивные гранатометы (доставленные по воздуху и тайно ввезенные в город). Так что танки с бронетранспортерами, на которые германское командование делало ставку как на абсолютное оружие, стали один за другим вспыхивать на улицах Парижа чадными бензиновыми кострами. Опорой восставших стал пролетарский квартал Сен-Дени, где еще с довоенных времен было сильно влияние коммунистов. Там был штаб, там концентрировались резервы. Немцы при этом контролировали центральную и восточную части города, где принялись жестоко и методично истреблять местное население. Впрочем, стычки с бойцами сопротивления изредка случались и там. А потом в небе над Парижем появились краснозвездные самолеты из авиакорпуса ОСНАЗ генерала Худякова, передовые аэродромы которого располагались уже под Дижоном. Крик души: «Ахтунг, в воздухе красноголовые!» – и тяжелый ганшип на базе американского бомбардировщика Б-25 «Митчелл» огнем своих четырех пушек и четырех крупнокалиберных пулеметов «вычесывает» парижскую улицу от скопившейся там немецкой техники. Никакого ПВО в оккупированном Париже отродясь не было (Британия-то воюет на германской стороне), оккупационные подразделения, собранные в кучу для проведения экзекуции, тоже обходились без подобных излишеств; а винтовочная пуля для таких бомбардировщиков как слону дробина. Так что эти тяжелые неуклюжие машины, обладающие огромной огневой мощью, чувствовали себя эдакими ангелами возмездия, огнем и струями свинца выжигающими на лежащей внизу земле нацистско-сатанинскую мерзость. Одни машины прилетали, другие улетали. «Пешки» и «Тушки» наносили по скоплениям немецких войск в городских кварталах точечные удары с пикирования, дезорганизуя и лишая воли к сопротивлению.